ВЫХОДНОЙ

ПОЛИГОН ДЛЯ ТВОРЦА

Ребят сегодня собралось особенно много. Это неудивительно — фантастика многих привлекает. Мы говорили о роли искусства в воспитании творческих способностей и отмечали, что разновидность искусства, называемая фантастикой, наиболее соответствует этой роли. Фантастика в литературе, живописи, музыке. Познакомимся с ней поближе!

«Почему мы часто отдаем предпочтение детективным картинам и романам, как бы скверно они ни были написаны? Почему многие весьма уважают любовные истории от анекдотов до «Декамерона»? Интересно? А почему интересно? Да потому, что накрепко записанные в спинном мозгу инстинкты самосохранения и продолжения рода заставляют нас накапливать знания — отчего помереть можно? — чтобы в случае чего спастись. Как и почему получается счастливая, завершенная в наследниках любовь? Как и почему она разрушается? Чтобы самому не оплошать... Если коровы когда-нибудь в процессе своей эволюции научатся читать, то они начнут именно с детективов и любовных историй», — так рассуждает профессор Андросиашвили, герой фантастической повести В. Савченко «Открытие себя».

Итак, древние инстинкты. Но они не могут объяснить, почему издавна помимо детективов и романов писали, рассказывали, пели о том, чего никогда не было, но, возможно, когда-нибудь будет. Может быть, у человека есть еще один инстинкт, инстинкт мечты и предвидения, породивший фантастическое искусство?

Фантастика стара как мир. Древние герои, седлавшие орлов или привязывавшие крылья, еще не выходили за пределы земной атмосферы, но персонажи «Правдивой истории», написанной греческим писателем Лукианом между 165 и 175 годами нашей эры, первыми попадают на Луну. Ж. Верн и Г. Уэллс, справедливо признанные основателями нового литературного жанра — научной фантастики, — тем не менее только часть могучей цепи, первыми звеньями которой являются мифы, Гомер, Овидий, Лукиан, Кампанелла, де Бержерак, Гофман, Мэри Шелли, Эдгар По... Чем отличается фантастика от обычной литературы?

— Там выдуманные герои, сюжеты.
— Но и в обычной литературе авторы часто выдумывают своих героев и сюжеты.
— Выдуманные в обычной литературе герои могли бы и быть, а фантастические — нет.
— Верно. В реалистической литературе сюжет складывается из элементов окружающего нас мира. А фантастика отличается наличием элементов, не существующих в реальности, либо нереальным сочетанием реальных элементов. Изучение фантастики входит в курс обучения изобретательству. Неоднократно проводились опросы, заполнялись анкеты для выяснения отношения к фантастике специалистов различных профессий. И оказалось, что человек, который любит, знает и систематически читает фантастическую литературу, как правило, имеет творческие способности выше среднего. Близость фантастики и изобретательства неслучайна. Ведь что главное в фантастическом произведении?
— Какая-то неожиданная ситуация.
— Положение, из которого, кажется, нет выхода.
— Совершенно верно! В центре любого фантастического произведения проблема, которую нужно решать изобретательски. Давайте познакомимся с одной фантастической ситуацией.
Радиолюбитель часто возился со своим телевизором. Однажды он что-то перепаял и вдруг увидел на экране расплывчатое изображение горящего самолета. Он совсем забыл об этом, но через неделю увидел эту катастрофу в «Последних новостях»! Когда такое повторилось, радиолюбитель понял, что ею телевизор приобрел способность заглядывать в будущее, стал хроноскопом. Чаще всего хроноскоп показывал вещи самые обычные, но иногда — аварии, стихийные бедствия, преступления. Конечно, люди старались их предотвратить, но это никогда не удавалось. Ведь прибор показывал то, что уже случилось в будущем, значит, ничего нельзя изменять. В этом быстро убедились — все усилия, направленные на предотвращение, например, аварии, неминуемо оказывались частью событий, которые к ней приводили. Не спасало, конечно, и бездействие. И вот однажды изобретатель увидел на экране самого себя в великой опасности. Что ему делать?

— Уехать в другой город!
— Лучше на другую планету!
— Спрятаться!
— Так у вас ничего не получится. Между прочим, фантасты оказались бессильными, не смогли справиться с этой ситуацией.

Решения, ими предложенные, никуда не годятся. Например, в рассказе Г. Шаха «Берегись, Наварра!» предлагается вообще запретить путешествия во времени, чтобы не сталкиваться с подобными проблемами. В других рассказах тоже нет решения — сплошные натяжки, попытки воспользоваться нечеткостью изображения. А решение проблемы есть, нужно только правильно к ней подойти. Правильно — это значит, как к изобретательской задаче. С чего начнем?

— С противоречия! — подсказывают «эртэвэшники».
— Ну и какое здесь противоречие?
— Авария должна произойти, чтобы хроноскоп ее показал, и аварии не должно быть, чтобы человек не пострадал.
— И как же такое противоречие разрешить?
— Во времени не получается. Может быть, в пространстве?
— Авария в одном месте, а человек в другом? Но тогда пострадает другой человек.
— Лучше пусть вместо человека будет кукла или робот, похожий на него!
— Да просто разыграть аварию! Пригласить каскадера.
— Вот и решение! А какой изобретательский прием применен?
— «Использование копии». Если нельзя по какой-то причине работать с объектом, можно попробовать ввести вместо него копию (отражение) и работать с ней. Это очень старый прием. Когда древнегреческому герою Персею нужно было сразиться с Медузой Горгоной, он тоже столкнулся с противоречием: чтобы убить чудовище, нужно видеть, куда бить, но видеть нельзя, потому что окаменеешь от его взгляда. И Персей воспользовался зеркалом — полированным щитом.

Все правильно. Но вернемся к фантастике. Кстати, если любовь к фантастике говорит о творческих способностях человека, то обратное неверно. Часто люди, не любящие фантастику, тоже отличаются высоким творческим уровнем. Как правило, они невзлюбили ее потому, что прочитали несколько слабых, неинтересных произведений и решили, что такова вся фантастика. К сожалению, плохой фантастики немало. Знаете такие примеры? Получилось что-то вроде пятиминутного конкурса на худшее произведение. На первое место ребята поставили произведения В. Немцева. Удивительное дело! Один из сторонников «фантастики ближнего прицела», «фантастики в пределах пятилетки», он издавал множество книг лет 20 — 25 назад. Но именно из-за слабости его книг, выходивших большими тиражами, они отлично сохранились в библиотеках до сих пор.

— Вокруг фантастики много споров на тему, что для нее важнее: идея или литература. А вы как думаете?
— Конечно, идея! Она обязательно должна быть новой! Иначе неинтересно читать!

С одной стороны, это правильно. Лев Толстой в романах много раз описывает светские балы, даже в «Войне и мире» их несколько — и ничего, интересно читать. И другие авторы после него возвращались к этой теме. А в фантастике происходит что-то вроде инфляции идей. Если Жюль Верн запустил своих героев из пушки на Луну, то уже в другом романе запуск из пушки не может быть главным содержанием, в крайнем случае, деталью сюжета. Но и литература, конечно, важна, иначе получаются слабые произведения, отвращающие от фантастики.

— И идея, и литература! Новизна идеи и художественная ценность фантастического произведения — две важнейшие характеристики. А по каким еще характеристикам можно оценить фантастику?
— А зачем оценивать?
— Как зачем? Нужно же отличать хорошую фантастику от плохой?
— А без оценки ты не отличишь?

Спор переходит на личности, а это недопустимо.

— Один писатель сказал, что умение оценивать, сравнивая, уже само по себе говорит о благородстве духа. Не оценив, не осознав недостатки того, что уже есть, не сделаешь лучше.
— Ну, для писателей-фантастов это, может быть, и важно.
— А вы считаете, что вам не под силу придумать хорошую фантастическую идею?
— Мы же не писатели.
— О методах генерации фантастических идей мы еще побеседуем и даже вместе что-нибудь интересное придумаем. А пока поговорим об оценке фантастики.

Несколько лет назад писателями-фантастами Г. Альтовым и П. Амнуэлем была разработана шкала «Фантазия». По этой шкале научно-фантастическое произведение оценивается по пяти показателям: новизне идеи, убедительности ее обоснования, человековедческой ценности (вся литература, и фантастика в том числе, — человековедение), художественному уровню, а также по чисто субъективному принципу: «Нравится — не нравится». Каждый показатель оценивается в баллах — от одного до четырех. Например, в рассказе используется уже известная, взятая без каких-то изменений у другого писателя идея, здесь оценка по новизне — один балл. Если идея в целом известна но как-то изменена, позволяет увидеть в старой ситуации что-то новое — два балла. А четыре балла — «цена» совершенно новой идеи. К сожалению, немногие писатели могут похвастать «четырехбалльными» произведениями. Аналогично ставятся оценки и по другим показателям.

— А почему мало четырехбалльных идей?
— Дружная работа фантастов вычерпала банк лежавших на поверхности идей. А повторять нельзя. Сегодня без специальных методов трудно найти оригинальную идею.
— А что это за специальные методы?
— Фактически они мало отличаются от методов, используемых в теории изобретательства. Не зря так много сходства у фантастической идеи с изобретением. Кстати, и требования к новизне у обоих жесткие. Но об этом чуть позже. Вчера мы всем лагерем смотрели кинофильм «Человек-невидимка» по роману Герберта Уэллса. Понравилось?
— Нет, совсем непохоже на книгу.
— Ну и что же? Все равно интересно!
— Так хороший или плохой фильм?

— Да все равно так не договоримся! Нужно по «шкале» оценить!

Мы вывешиваем плакаты со шкалой. С непривычки медленно, но придирчиво анализируют ребята роман Г. Уэллса. Конечно, идея невидимости бывала и раньше — в сказках, но здесь она позволяет совершенно по-новому показать ситуацию — новизна идеи не менее 3 баллов. Такая же высокая оценка по убедитель¬ности — автор, биолог по образованию, серьезно обосновывает свои идеи. Конечно, сегодня многое из этого кажется наивным, но ведь роман написан почти 90 лет назад! Высока и художественная ценность: Уэллс — классик. А вот человековедческая ценность получается где-то между единицей и двойкой. Вся история Гриффина — талантливого, даже гениального ученого, но банального мещанина и обывателя, ничего нового ни о человеке, ни об обществе не рассказывает. (В фильме, правда, несимпатичные черты Гриффина переданы доктору Кемпу, но это мало что меняет.) Трудно поверить, что такой мелкий человечишка способен совершить великое открытие. Мы ведь знаем, что большие ученые — это и настоящие, большие люди. Достаточно вспомнить такие имена, как Эйнштейн, Менделеев, Капица...

Шкала «Фантазия» подсказывает, что классика можно «подправить», подняв человековедческую ценность. Как это сделать?

— Нужно, чтобы возник общественный конфликт! Например, «невидимок» стало много, и они затеяли войну с «видимками»!
— Хороший ход. Он соответствует изобретательскому приему — переходу от моносистемы к полисистеме — от одного невидимки к большой группе невидимок. А дальше что?
— Может быть, «невидимость» станет заразной? Или передаваться по наследству?

Постепенно складывается коллективно придуманный новый сюжет.

...Невидимка не погиб. Преследуемый всеми, он решает отомстить. Вот он готовит «порошок невидимости» и пробирается на водопроводную станцию. Вещество действует всего несколько часов, но те, кто в это время выпил хоть глоток воды, — становятся невидимыми! Невидимость делает «друзьями по несчастью» аристократа и нищего. Перестраивается вся общественная жизнь. Невидимок преследуют, но и они объединяются, переходят в атаку. Ученые работают над способами обнаружения невидимок, развивается локация. Грозит опасность и от ставших невидимыми домашних и диких животных. Вот премьер-министр произносит в парламенте речь, требуя беспощадной войны с невидимками до полного истребления, а в это время невидимка подсыпает ему порошок в стакан. Премьер пьет и, продолжая настаивать на уничтожении невидимок, сам постепенно становится невидимым...

Мы использовали всего один прием, а сколько нового он может дать для фантастического сюжета!

— А какие еще есть приемы?

Лет тридцать тому назад Г. Альтов начал составлять «Регистр фантастических идей», Постепенно в Регистр вошли тысячи идей, использованных в десятках тысяч фантастических произведений. Проанализировав их, писатель пришел к выводу, что большинство их получено путем некоторого преобразования совершенно реальных объектов, и выявил приемы, с помощью которых эти преобразования осуществляются.

— Подход такой же, как и в создании методики изобретательства и в работе по качествам творческой личности!
— Верно. И приемы эти в основном оказались аналогичными изобретательским приемам. Г. Альтов свел их в таблицу, которая называется «Фантограмма». Вот она на плакате. Давайте разберем несколько приемов.

Большинство из них, как уже было сказано, совпадает с изобретательскими, Например, прием «сделать наоборот». Возьмем реальный объект, например дождь. Что такое «дождь наоборот»?

Может быть, это струи воды, бьющие снизу, из-под земли? От обычного дождя может укрыть зонтик, плащ. А как укрыться от необычного дождя? А может быть, дождь наоборот — это твердые частицы? Такая планета, где время от времени идут страшные метеоритные дожди, описана Станиславом Лемом в «Звездных дневниках Иона Тихого». А как представить себе «радугу наоборот» или землетрясение?

Прием «увеличение-уменьшение» особенно охотно использовали фантасты и сказочники всех времен. Вот, например, планета, где дождь падает каплями размером от мячика до целой горы! Или капли, летящие со скоростью пули! А если ускорить обычно медленный процесс, например смену времен года? Можно пред¬ставить себе планету, на которой зима сменяется летом и снова зимой за один день! Интересно, как чувствуют себя на такой планете растения? Или, наоборот, планета, на которой год — тысяча земных лет. Люди, рожденные летом, не знают, что такое снег, а потом десятки поколений удивляются старинным легендам о дожде и радуге.

Придумать фантастическое животное непросто. Лезут в голову банальные кентавры или сфинксы. А если применить прием «дробление-объединение»! Тогда получится животное, представляющее собой объединение мелких живых существ, которые могут при необходимости разбегаться или, наоборот, собираться в одно целое (такие есть в фантастике).

Вот прием «динамизация-статика». Сделать динамичным, изменяемым то, что всегда было неизменным, или, наоборот, пусть станет постоянным то, что всегда менялось. Например, мы привыкли к тому, что размеры нашей планеты неизменны. А как будет выглядеть жизнь на планете, радиус которой все время меняется? Изменяется сила тяжести, рельеф поверхности. Пульсирующая планета. На нашей Земле все время меняется освещенность: в течение дня, в течение года. А если она станет постоянной?

Хорошо использовать в фантастике прием «изменение законов природы». Возникла бы на Земле жизнь, если бы не действовал закон Архимеда? Что будет, если скорость света уменьшится до нескольких сантиметров в секунду, как в рассказе Александра Беляева «Светопреставление»?

Очень любят фантасты и сказочники прием «оживление». В разных произведениях «оживают» камни и вычислительные машины, автомобили и умывальники — Мойдодыры. А у Павла Амнуэля живые мыслящие существа — звезды, огромные туманности, вся Вселенная.

В завершение беседы — приятный сюрприз. Вручаются дипломы и призы победителям изобретательского конкурса заочной школы РТВ в газете «Молодежь Молдавии», среди заданий которого было немало фантастических. Ребята, в течение года выполнявшие задания, получают книги «Изобретения Дедала», сборники произведений выдающегося советского фантаста Ивана Ефремова. Гордые победители отвечают на вопросы ребят, расспрашивающих их о конкурсе, читают свои фантастические рассказы. Сразу появляется множество желающих участвовать в новом конкурсе, познакомиться с газетой. Мы приглашаем их в наш класс, где на столах разложены все выпуски заочной школы РТВ с изобретательскими конкурсами. После ужина у нас толпятся ребята.

Вечерние размышления

После дискуссии некоторые ребята подходили к нам и жаловались, что учителя, родители запрещают читать фантастику. Многие до сих пор считают ее литературой «второго» сорта. А ведь никакой другой жанр не представляет такой свободы художнику, возможности поставить самый сложный литературный, да и не только литературный «эксперимент». Безнадежную и вредную войну с фантастикой ведут люди, сами когда-то обокраденные и теперь обкрадывающие души своих детей. Конечно, нельзя читать только одну фантастику — но эта пора в жизни самого ярого «фантастолюба» быстро проходит. От фантастики переходят к другим жанрам: от повести «Трудно быть богом» братьев Стругацких к историческим романам, от героев приключений Жюля Верна — к научно-популярной литературе. Элементы фантастики вплетены в романы и повести Н.В. Гоголя, Н.Г. Чернышевского (помните сны Веры Павловны?). К жанру фантастики можно отнести и романы «Мастер и Маргарита» М. Булгакова, «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле и многие другие величайшие достижения мировой литературы!

Мы не только агитируем за чтение фантастики, но и приучаем к нему. Среди наших запасов — пухлая папка с фантастическими рассказами из различных журналов. Ежедневно ребята получают по одному-два рассказа, потом меняются. Рассказы не все хорошие, но это не беда, даже в плохом могут быть интересные идеи, а за хороший ребята его не примут — на каждом занятии мы обсуждаем хотя бы один рассказ, оцениваем его по шкале «Фантазия» (подробнее об этой шкале и работе с ней можно прочитать в журнале «Техника и наука», № 8 за 1983 год.) И наконец, плохой рассказ можно улучшить, воспользовавшись фантограммой или другими методами генерации фантастических идей.

Прошло уже около половины занятий. Много задач решено, многое ребята умеют, поверили в свои силы. Но есть и обратная сторона медали — появление чувства превосходства перед другими ребятами, да и взрослыми, не знакомыми с ТРИЗ. «Звездная» болезнь. Об этой опасности мы знаем и стараемся заранее приготовить «противоядие» — показать, что дело не в них самих, а в методике, что хвастать перед другими все равно, что считать себя гениальным счетчиком, зная таблицу умножения. Самое радикальное средство — предложить парочку задач, методики решения которых они пока не знают. Так еще позавчера мы дали ребятам несколько карточек с условиями задач, которые не решаются применением вепольного анализа, обещали призы за решение. Они постоянно бегают к нам со своими идеями, но задачи не поддаются. Конечно, они будут решены, когда мы познакомимся с алгоритмом решения изобретательских задач, с использованием физических эффектов. Но пока — пусть помучаются!

ДЕНЬ ТРИНАДЦАТЫЙ

ДЕНЬ ПЯТНАДЦАТЫЙ