2. Многоэтажное искусство

Если мы возьмем просто набор слов: по, лихо, а, терпели, сей, бы, сидели, не, если, тихо, б, день, пели, разбудили, — то вряд ли нам удастся выделить в нем какой-то смысл. Этот набор не будет системой в нашем понимании. А теперь расставим слова в определенном порядке:

Эти строки — из стихотворения замечательного (и, к сожалению, обидно рано ушедшего из жизни) рок-поэта Александра Башлачева «Лихо». (Альтернатива. Опыт антологии рок-поэзии. — М.: Объединение «Всесоюзный молодежный книжный центр», 1991. — С. 42.) Слова те же, что и в предыдущем абзаце. Но у их комплекта появилось новое качество — смысл. Теперь они образуют систему.

СИСТЕМА — объясняет нам Советский Энциклопедический Словарь (М.: Сов. энцикл., 1989.) — это «множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, образующих определенную целостность, единство». Однако, в этом определении не упомянуто очень важное свойство систем. Которое будет нас интересовать на протяжении всей книги. Поэтому придется ввести дополнение.

Системой условимся называть такое сочетание элементов, которое в совокупности приобретает новое качество. У элементов этого качества не было, а у системы — появляется.¹

Теперь возьмем набор букв: и, з, р, л, и, у, б, а, д. Опять перед нами просто «куча». А вот состоящее из этих букв слово — «разбудили» — система.
Само определение системы показывает нам одно из ее основных свойств — она состоит из элементов. Эти элементы принято называть подсистемами. В приведенных строках Башлачева (если их считать исходной системой) подсистемы — слова.
Но каждое из этих слов мы вправе считать самостоятельной системой. И тогда подсистемами слова будут буквы. По отношению же к процитированным строкам буквы будут
под-подсистемами.
Еще одно важное свойство систем заключается в том, что любая из них сама является частью какой-то еще большей системы. Та же цитата является частью всего стихотворения. Стихотворение будет для этой цитаты надсистемой. Для слова надсистемой была бы фраза. Для буквы — слово. А фраза для буквы будет уже над-надсистемой. Стихотворение же для буквы будет над-над-надсистемой.
Такая многоэтажная структура носит название иерархии систем. А каждый «этаж» этой иерархии называют рангом систем.
На каждом ранге может находиться несколько систем. Скажем, если мы возьмем ранг жанра симфонии, то подсистемный ранг (ранг конкретных произведений) будет включать в себя все множество написанных симфоний. А ранг музыки на своем подсистемном ранге будет содержать жанры — и симфонии, и концерты, и ноктюрны, и множества других. В нашем примере мы рассмотрели ранг стихотворения, ранг отрывка, ранг слова и ранг буквы. Если бы понадобилось, то мы могли бы заметить, что процитированный отрывок состоит из двух крупных подсистем — двух фраз. То есть, выделили бы еще один ранг. В другом случае можно было бы отметить, что для букв может быть надсистемой слог, и только потом — слово. И так далее.
А теперь — внимание! Новое важное понятие — функция. Помните, мы говорили о новом качестве, которое появляется у систем в отличие от просто «кучи» элементов? Система приобретает свойство делать нечто, чего элементы делать не умели. Вот это и есть функция. То, что система делает. То, ради чего она создана. Автомобиль создан для того, чтобы перевозить — это его функция. Буква создана, чтобы обозначать определенный звук — это функция буквы.
Возьмите простое слово — «стол». Его функция — обозначать соответствующий вид мебели. В слове этом четыре
подсистемы-буквы. И у каждой буквы своя функция,
одна-единственная (совершенно не совпадающая с функцией всего слова) — обозначать какой-то звук.
Мы установили правило, которое поможет нам в дальнейшем.

На каждом ранге у системы есть своя функция, причем только одна. Функции рангов не совпадают между собой.

Откуда же берутся функции систем? Почему у буквы «И» одна функция, а у буквы «Ъ» — совсем другая?
Почему-то на всех семинарах по теории развития художественных систем слушатели на этот вопрос всегда отвечают: функцию системы определяет человек.
Проверим это на примере.

Пример 1

Обратимся к стихотворению Пушкина «Я помню чудное мгновенье...» Герой этого стихотворения предстает перед нами в двух состояниях, в которых по-разному сочетаются прошлое и настоящее, причина и следствие, реальная действительность и ее переживание. Различие этих состояний особенно отчетливо благодаря повтору глагола «явилась»: Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, ......................... Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты, ......................... В первой строфе представлено воспоминание о том, что было: «чудное мгновенье» осталось в прошлом, сегодня герой о нем вспоминает. В пятой строфе представлены два события, которые произошли только что, одно за другим: одно в сознании, в духовном мире героя («Душе настало пробужденье»), другое — в мире внешнем, окружающем героя («...явилась ты»). (Левитан Л. С., Цилевич Л. М. Основы изучения сюжета. — Рига: Звайгзне, 1990. — С. 150.)

Сформулируем суть приведенной цитаты. Слово «явилась» имеет в одной надсистеме-строфе функцию обозначить воспоминание героя, а в другой — функцию показать появление реального человека . Разные функции одного и того же слова продиктованы разными надсистемами.
Запомним новое правило.

Функцию системы определяют ее надсистемы.

А как же человек? Он является просто сторонним наблюдателем? И да, и нет. Если он является существенным элементом надсистемы, то принимает участие в определении функции наряду с другими элементаминадсистемы. А если человек в данную надсистему не входит или не является в ней определяющим элементом, то никакого влияния на функцию системы он не оказывает, даже если очень старается.

Пример 2

Произведения Достоевского пользуются большим успехом у ряда российских фашистов и шовинистов. Не потому, что этого хотел Достоевский. А потому, что люди, входящие в упомянутые группы, нашли возможность присвоить этим произведениям такую функцию.

Пример 3

Достаточно долго шла кампания против В. С. Высоцкого. Авторитетные деятели искусств утверждали, что он «поет с чужого голоса», что его стихи лишены художественных достоинств и т. п. Но на реальную судьбу песен Высоцкого эти люди, несмотря на весь их авторитет, повлиять не смогли.

Кстати, любая система тоже вносит свой голос в определение своей функции. Грубо говоря, система может выполнить требования надсистемы только в том случае, если ей есть чем их выполнять. Если бы в произведениях Достоевского не было некоторой безапелляционной назидательности, то их нельзя было бы использовать для поддержки шовинистических идей.
Любая система одновременно или последовательно может входить во множество разных надсистем.

Пример 4

Анчар из одноименного произведения А. С. Пушкина. Этот образ является подсистемой всей образной системы стихотворения. Он же в этом стихотворении является элементом описания пейзажа. Он же входит в систему выразительных средств А. С. Пушкина. Позже анчар будет использоваться в ряде искусствоведческих работ, как пример сознательного использования в искусстве неправильных сведений (реальные анчары не выделяют никаких ядовитых испарений — и Пушкин об этом знал). Кроме того, В. Ардов написал прекрасную пародию на балетные либретто, взяв за основу все тот же «Анчар». Вероятно, читатели смогут назвать еще десятки надсистем, в которые этот образ входит или может входить.

И каждая из надсистем предъявляет к системе свои требования, ждет от нее выполнения определенных функций. Если система в состоянии выполнить требуемую функцию, то все в порядке. Если же нет, то надсистема постарается переделать систему или, в крайнем случае, избавиться от нее.

Пример 5

Индийский режиссер Утпал Датт ставил спектакль «Ничер Махал» по пьесе М. Горького «На дне». Для него было очевидно, что многие элементы пьесы в современной Бенгалии неактуальны и просто непонятны. Поэтому он внес ряд изменений. Тут и народные танцы, и национальные костюмы. Обитатели ночлежки страдают не от холода, а от жары. А едят не пельмени, а апельсины. С этим спектаклем Датт гастролировал и в Москве. Судя по рецензии, москвичи приняли спектакль именно из-за экзотических вставок. Смысловая и эстетическая составляющие, нормально работающие в «бенгальской» надсистеме, совершенно не сработали в «московской». (И. Петрова. Какая Индия нам интересна. || Советская культура. — 1988. — 4 июля.)

Раз у каждой системы на каждом ранге есть своя функция, то всегда можно предположить наличие противоположной ей антифункции.

Пример 6

Функцией стиля классицизм является утверждение стабильности, неизменности мироустройства. Романтизм принял на себя антифункцию — показать меняющийся мир.

Такую систему, выполняющую антифункцию, условимся называть антисистемой.
У нас получилась довольно сложная вертикальная структура.

Но кроме вертикальной, эта схема содержит еще и горизонтальную составляющую. Это линия времени. У каждой системы, на каждом ранге было свое прошлое. Близкое, далекое, совсем древнее... И там система была иной или выполняла другие функции. Скажем, буква «И» выполняла в старославянском языке ту же функцию, что и сейчас. Но имела другую форму — «Н». А вот буква «Ъ» имела ту же форму, что и сейчас. Но зато выполняла другую функцию. Она обозначала исчезнувший в русском языке звук, похожий на краткое «О». ²

И, естественно, у каждой системы «есть» свое будущее. Опять-таки, это может быть видоизменение самой системы, а может быть смена функции.

Каковы же эти будущие системы? Обычно на этот вопрос отвечают: «Поживем — увидим». И для этого есть основания. До сих пор все прогнозы в искусстве (так же, впрочем, как и в науке и в технике) оказывались состоятельными только на самое ближайшее будущее. А затем системы менялись так неузнаваемо, что специалисты только разводили руками.

Пример 7

Виктор Шкловский писал в 1929 году: «Перед цветным кинематографом и кинематографом говорящим стоит не техника, а отсутствие необходимости. Говорящее кино почти так же мало нужно, как поющая книга». А ведь звук в том же году и появился!» (Польская Л. Кто делает кино? — М.: Дет. лит., 1988. — С. 143.) (Добавим к этому, что для более удобного обучения музыке во Франции разработана «поющая книга».)

О причинах таких промахов мы поговорим позже — в главе 37. А сейчас настало время коснуться главного отличия методологии ТРИЗ от традиционных подходов к изучению техники, науки, искусства и т. д.

ТРИЗ считает, что линия времени так же «предопределена», как и вертикальная иерархическая линия. Будущие системы на ней уже «есть». Но не в материальном виде, а в виде закономерностей развития данного типа систем. Эти закономерности имманентны — т. е. присущи системам самим по себе. Они не зависят от воли отдельного человека. Но вполне поддаются изучению и могут сознательно применяться для развития этих систем.

Как в цветке уже незримо присутствует плод, так и в каждой системе, в том числе и художественной, как бы заложены все ее будущие изменения. Это и есть тема нашей книги.

Возникает вопрос: а может ли человек развивать (или просто менять) системы, если их развитие закономерно и не зависит от его воли? Почему же нет? Свобода создавать какие угодно системы никуда не исчезает. Но выживут только те из них, которые согласуются с определенными закономерностями.

Вот этими-то закономерностями и занимается теория, изложенная на страницах нашей книги. Такова ее область применимости.

У нас получилась схема, впервые созданная автором ТРИЗ
Г. С. Альтшуллером. (Альтшуллер Г. С. Найти идею. — Новосибирск: Наука, 1991.) Эта схема носит название системный оператор.

Системный оператор — это профессиональное название приведенной схемы. А неофициально ее называют схемой талантливого мышления. И не случайно. Оказывается, талант — это и есть умение видеть мир во всей его сложности и полноте. Видеть не только исходную систему, но и все ее подсистемы, весь спектр ее надсистем и антисистем. Видеть причины событий и их следствия.

И последнее в этой главе. Системы могут быть разными, в зависимости от «материала», из которого они состоят. Если речь идет о средствах производства, то такие системы мы называем техническими. Системы представлений о явлениях природы и общества мы называем научными. Системы живых организмов и их частей — биологическими. И т. д.

В этой книге речь пойдет о художественных системах (в дальнейшем оставим только сокращение — ХС). И уже здесь будет проявляться отличие нашего подхода от традиционного в искусствоведении. Обычно принято центром отсчета считать произведение. Системный же подход требует считать произведение не центральным, а рядовым рангом.³

Если не усложнять картину деталями, оставив только крупные «этажи», то иерархию художественных систем можно представить следующим образом.

В дальнейшем эта схема будет пополняться, изменяться, уточняться. Она отнюдь не останется некоей догмой. Мы увидим, что происходит с этой схемой во времени. Но, так или иначе — все эти и множество промежуточных рангов представляют собой совершенно равноправные ХС. Закономерности развития, свойственные одному рангу, точно так же выполняются и для всех остальных.

Искусство представляет собой сложное системное явление. Оно иерархично, и эта иерархия меняется во времени. Каждый ранг этой иерархии имеет свою функцию. Умение видеть весь спектр систем во всех их взаимосвязях и есть основа талантливого мышления. На этом фундаменте и построена предлагаемая теория.