Почему школа такая?

Век промышленной революции, XVIII век принес Европе не виданное ранее движение. Ломалось все: вековые традиции государственного устройства, семейные устои, мораль и нравственность, способы передвижения, добывания и хранения пищи — огромные массы людей меняли способ жизни. Символ индустриального времени — фабрика. Даже самый традиционный, сельскохозяйственный труд приобрел свойства и ритм фабричности. Механические приспособления, изготавливаемые на фабрике, резко повысили производительность труда на земле. В результате в селах оказалось огромное число свободных рук. Эти руки перетекли в быстро растущие города и оказались опять-таки на фабрике. В Англии спустя всего тридцать лет после изобретения Уатта количество людей, занятых промышленным или ремесленным производством, превзошло количество сельскохозяйственных работников.

Вслед за производством черты фабричности стала приобретать торговля. Если раньше покупатель обычно покупал товар у его владельца, то теперь появились нанятые продавцы (по сути, те же рабочие), которые отпускали товар по стандартным правилам и по фиксированным ценам, работали «от гудка до гудка», как и положено на фабрике. Но на этом преобразования в социальной сфере не остановились.

«…изобретатели в социальной сфере, считающие, что фабрика или завод являются наиболее прогрессивным и эффективным органом производства, пытались воплотить свои принципы и в другие организации. Таким образом, школам, больницам, тюрьмам, правительственным структурам и другим организациям присущи многие черты фабрично-заводского производства с его разделением труда, с иерархической структурой и полной безликостью».

Есть некое общее основание, первопричина и одновременно фон, на котором разворачивалось рождение и развитие массовой школы. Школы, которая была и осталась прототипом современной традиционной школы. Эту школу породила индустриализация.

Школа появилась, чтобы разрешить социальное противоречие: фабрикантам приходилось брать на работу воспитанных в доиндустриальную эпоху людей, ибо других работников просто не было; и они не хотели этого делать, ибо «людей, миновавших период полового созревания и занимавшихся ранее сельскохозяйственным трудом или каким-либо ремеслом, почти невозможно превратить в полезные производству рабочие руки».

Индустриализация предъявляла новые требования к работникам. Среди простых горожан третьего сословия стала распространяться грамотность. Так, к концу 18 века 47% мужчин и 26% женщин во Франции были грамотными. Вопросы образования стали серьезно волновать общество. Лучшие умы ломали копья на этом ристалище. Вольтер прямо выступил против образования «черни». Дидро — за бесплатную, открытую всем слоям школу. Блестящие работы
философов-гуманистов рисовали школу-мечту, школу-праздник. Однако развитие событий было предопределено. Как на лимонном дереве вырастает лимон, так и в индустриальном обществе выросла школа-фабрика.

Цели ее были ясны: научить слушать и запоминать, действовать по инструкции, послушно выполнять указания, согласовывать свои действия с коллективными действиями. Научить читать и считать, научить пунктуальности и четкости в выполнении однообразной работы. Дети стали сырьем, которое нужно обработать по определенной технологии, чтобы получить «человека индустриального».

С усложнением производства растет и объем необходимого образования. Дети начинают ходить в школу со все более раннего возраста, учебный день и учебный год становятся все длиннее. Постепенно все большее место в школе занимают арифметика и естественные науки. В 19 и 20 веках школа значительно усложнилась, в ней отразились успехи науки, изменение культурной, технической, бытовой среды. Но школа осталась при этом преимущественно школой-фабрикой. Впрочем, намерения отдельных людей часто не совпадают с движением общества в целом. В любые исторические времена были учителя, которые сопротивлялись образовательному конвейеру. Выпадали из потока и самые талантливые дети. Несоответствие школьной программы и технологии обучения запросам талантливых людей стало причиной возникновения мифов о проявившейся в школе тупости классиков науки: Чарльза Дарвина, Блеза Паскаля, Альберта Эйнштейна и других.

Самые талантливые ученики и выдающиеся учителя находили лазейки и избегали «всеобщего уравнивания». То, что им это «позволялось», не было случайностью — ведь индустриальному обществу нужны не только рабочие руки, но и управленцы, технологи, ученые… А попытки на ранних этапах индустриализации закрыть эту потребность обучением детей только из высших сословий провалились.

Почему школу лихорадит?

Сегодня школа-фабрика по-прежнему жива, но ее сильно лихорадит. Это неспроста. Разберемся в причинах чуть подробнее. А для этого рассмотрим три этапа цивилизации.

Первый этап — доиндустриальный. Примерно до начала 18 века. На этом этапе мировоззрение ребенка складывается в основном под воздействием семьи. Ребенок практически все время находится в семье, и постороннему воздействию неоткуда взяться. Большинство простых людей проживают всю свою жизнь, так и не побывав дальше соседнего села.

Второй этап — индустриальный. Условно — три последних века. Происходит массовая миграция людей в города, где плотность населения значительно больше. Появляется почта для широкого населения. Железная дорога и пароход делают мир если не маленьким, то обозримым. Телеграф, радио, телевизор… Теперь информация может прийти откуда угодно в сколь угодно малый срок. Правда, преимущественно в одну сторону: от управляющей элиты к народу. Главная роль в формировании мировоззрения постепенно переходит от семьи к государству. Государственные радио и телевидение могут как угодно трактовать события и влиять на мнения своих граждан. Противопоставить этому что-либо столь же действенное невозможно. Ведь ясли, детский сад, школа — тоже государственные учреждения.

Третий этап — информационный. От нашего времени и дальше — пока трудно понять, насколько. Самым важным, выгодным и массовым — впервые в истории — товаром становится информация. Возникают информационные технологии, позволяющие огромным массам людей общаться, видеть друг друга, спорить и влиять друг на друга, находясь на противоположных сторонах земного шара. Теоретически очень скоро возникнут индивидуальные телеканалы — сколько угодно, хоть по числу живущих на земле людей. Каждый сможет снимать на видео, делать фильмы, передачи или вещать через Интернет на весь мир — только было бы кому слушать. В этом космосе (или хаосе?) информации несравненно труднее будет влиять на мировоззрение подрастающего человека. И это в равной степени касается как государственных средств массовой информации, так и школы. Российские учителя уже сегодня заметили, что стало куда труднее управлять мнением и мироощущением детей, — особенно в крупных городах, где пространство информации с момента развала Советского Союза существенно расширилось. Мы вступаем в новый этап цивилизации — мир стремительно меняется. Значит, школу лихорадит закономерно — и, заметим, во всем мире. Любопытный факт: слабый уровень подготовки американских школьников в области математики и естественных наук представляет «серьезную угрозу позициям США в мировом сообществе». Об этом говорится в докладе, подготовленном сотрудниками центра проверки знаний Принстонского университета. Впрочем, таких цитат озабоченных политиков и ученых можно насобирать сколько угодно. Гораздо труднее найти цитаты, показывающие удовлетворенность образованием в какой-либо цивилизованной стране. В третьем тысячелетии привычные образовательные технологии, вызревшие в 17 — 18 веках, «забуксовали»…

Новые задачи образования

Лет 15 назад читал я лекции в N-ске. Серый промышленный город. Грязь, семечки, мусор. Старенькое здание школы с облупившимися стенами. Местоположение туалета определяется по запаху из любой точки школьного пространства. Самый ярый спор среди учителей начальных классов вызвал вопрос о чистописании.

— Это развивает культуру, аккуратность! — восклицали они.
— Взгляните в окно, — отвечал я…

Готов согласиться, что чистописание чем-то полезно. Или, по крайней мере, было полезно тогда, когда главной целью начального образования было научить детей элементарной усидчивости. Научить не мытьем, так катаньем… Правда, эти времена давно прошли. Осталась инерция мышления, прочно усвоенные образованческие традиции и стереотипы. К чести наших учителей, подобные споры становятся все более вялыми, у «чистописания» все меньше защитников. Потому что психологи давно выявили, что красота почерка — следствие в большей степени характера, чем уроков, и потому, что во всем мире пишущие люди давно перешли от ручек к клавиатуре. Вопрос о чистописании очень частный. Так, для примера… А вот другой пример, поярче: «…является ли целью образования грамотность? Если да, то что означает грамотность? Умение читать и писать? Известный антрополог Эдмунд Лич в дерзкой статье для Центра по исследованию будущего в Эдинбурге утверждает, что чтение легче дается и имеет большую пользу, чем письмо, и вообще нет необходимости в том, чтобы человек умел писать. …Технические приспособления, распознающие речь, открывают необозримые новые пространства». Еще несколько лет назад эта цитата воспринималась бы мною как фантастика, а сейчас я сам наговариваю эту статью своему компьютеру.

Какие задачи учит решать современная школа? А какие задачи ставит перед молодым человеком жизнь? Даже без всякого анализа мы интуитивно чувствуем, что это совершенно разного типа задачи. Научить читать и писать, ознакомить с основами наук — это проявленная цель школы. Научить подчиняться воле старшего, инструкциям, правилам — это не столь явно называемая, но не менее значимая для современной школы цель. Пожалуй, даже более значимая. Школа всегда более болезненно относится к нарушению дисциплины, чем к неуспеваемости ученика. Даже если это нарушение давно устаревших правил. Школа проще допускает изменение элементов содержания обучения, чем ломку устоявшихся способов обучения.

Не стану утверждать, что эта цель — неправильная. Я полагаю, что пора сменить акценты, что нужна другая дисциплина. Школа так увлеклась установлением фабричной дисциплины, что не заметила смены общественных потребностей. Сегодня в развитых странах только около 10% населения заняты в поточно-массовом производстве. Зато все время растет потребность в людях, умеющих самостоятельно принимать решения, инициативных, изобретательных. Я утверждаю, что массовая школа не занимается целенаправленно развитием этих, абсолютно необходимых для успешного существования в новом мире, качеств. Другими словами, школа пытается не заметить новую для себя центральную задачу: научить детей жить в динамичном, быстро меняющемся мире. Трудно живется и будет еще труднее тем людям, которые не научились делать выбор.

Жениться — много ль ума надо? Раньше выбор был невелик, да и не сам жених его делал. При нынешней скученности населения и развитии средств информации — выбор бесконечный. Некоторые так и перебирают всю жизнь…

Познакомились по сети Интернет, попереписывались, встретились и поженились. Это только один из совершенно новых сценариев. Все границы размываются. Разные страны, языки, нации, расы — ничто не останавливает в выборе. Так уже есть и так будет. Чем дальше, тем больше. Теперь это стало настоящей открытой задачей. Выбрать специальность и место учебы, поменять место жительства или найти новую работу, даже просто сделать покупку — все становится открытой задачей. Потому что появилось огромное пространство выбора. В этом пространстве нужно учиться жить. И даже здесь есть выбор.

Можно истерически закрыть глаза и уши и отдаться во власть того, кто этой властью жаждет воспользоваться. Можно отдать право решать за себя. Психиатр X. А. Сакдео из Медицинской школы в Нью-Джерси, проведя беседы с теми, кто выжил после массового самоубийства в Джоунстауне, сделал вывод:
«…у людей так много возможностей выбора, что они не могут эффективно принимать решения. Они хотят, чтобы другие принимали решение, а они ему последуют».

А можно научиться (и научить! — если речь идет о школе) жить в этом пространстве. Принимать новые реалии, быстро ориентироваться, обучаться, принимать самостоятельные решения. Есть еще один нюанс размером в счастье: если человек не справляется с массой постоянно «сваливающихся» на него задач, то у него портится характер. Известно: посеешь характер — пожнешь судьбу. Хотите видеть нормальных, благополучных, счастливых детей — учите их в соответствии с действительными потребностями самих детей и новыми реалиями общества. Кстати, в этом случае дети не оказывают такого сопротивления учебе, которое испытывает сегодня на себе обычная массовая школа.

Чему учить?

Подавляющее число старшеклассников и студентов конформны, боятся самостоятельности, тяготеют не к оригинальной мысли, а к разжеванной и разложенной строго «по полочкам» информации. Неопределенность условия и вариативность решения творческой проблемы их пугают. Это закономерно. Они — продукт школы-фабрики. Плохо вот что: этот продукт все менее востребован. Устаревший продукт можно отвести на склад или пустить в переплавку. Что делать с устаревшим образованием? Устаревшим еще до того, как ваш ребенок успел его получить? Осетрины второй свежести не бывает. И устаревшего образования, говоря по правде, тоже не бывает. Устаревшее образование — вообще не образование. И устаревшая школа¹ работает против образования.

Известный физик Лео Сцилард предложил простой образ: представим все знание человечества как шар. Тогда пространство вне шара — область неизвестного. Поверхность шара символизирует границу с неизвестным. Но чем больше объем знаний, тем больше площадь соприкосновения с неизвестным. И каждая точка этой площади — новая нестандартная задача.

Область соприкосновения с неизвестным = область новых знаний

Шар знаний стал резко «раздуваться», и количество новых задач, с которыми приходится сталкиваться людям, также резко возросло. И ответственность за их решение тоже возросла. Хорошее решение задачи — новые возможности. Плохое — новые неприятности, вплоть до войн и экологических катастроф. Впервые в истории человечества появилась потребность в целенаправленной и массовой (!) подготовке творческих Решателей.

Можно ли воспитывать Решателей? Нужно. Без этого — никуда. Впрочем, можно и не так категорично. Если какую-либо страну устраивает плестись в хвосте цивилизации и выполнять черную работу — можно и без Решателей, по спущенной сверху инструкции…

Педагогика индустриального вчера, целью которой было научить человека четко выполнять стандартные функции, отжила. А педагогика информационного завтра еще не сложилась. Но уже понятна ее главная цель: учить работать на границе знаний, в нестандартных ситуациях, решать творческие задачи.

А хотите критерий для любых реформаций в образовании? Все просто: если реформа способствует тому, чтобы школа двигалась в сторону указанной главной цели — она направлена в будущее. А если реформа заставляет школу быть фабрикой, готовящей винтиков на уже не существующий конвейер, она направлена никуда. А если точнее — против вас.

Опубликовано: Журнал «Top-Manager», № 5 — 2004. — С. 107.